«Радуйся, Благодатная, Господь с Тобою,
подаждь и нам, недостойным, росу благодати Твоея
и яви милосердие Твое»
Преподобный Анатолий (Зерцалов) – духовник обители. – Труды и старания матушки Софии в устроении обители. – Открытие богадельни и приюта. – Заботы и труды преподобного Амвросия и матушки Софии о духовном воспитании сестер, строительстве Казанского собора и дальнейшем развитии монастыря. – Болезнь и праведная кончина схимонахини Софии.
С отеческой любовью о спасении душ старец направлял в общину бедных вдов, сирот, убогих и иных обездоленных женщин, не имевших средств поступить ни в какую другую обитель. Протоиерей Сергий Четвериков пишет: «Имя старца Амвросия привлекло в обитель сестер со всех концов России, из всех классов общества. Пришли сюда и молодые курсистки, искавшие и находившие у старца указание смысла жизни; пришли богатые и знатные помещицы, вкладывавшие свои материальные средства на созидание обители. Были здесь и любительницы благочестия из купеческого звания, принимавшие иногда тайный постриг еще до поступления своего в монастырь. И особенно много было простых крестьянок. Все они составили одну тесную семью, объединенную безграничною любовью к собравшему их старцу, который, со своей стороны, любил их также искреннею отеческою любовью. С особенною любовью принимал он в свою обитель всех обездоленных, несчастных, бесприютных: «Таких-то, – говорил он, – нам и нужно». Однажды, когда старцу сказали: «Батюшка, что же вы все больных да убогих принимаете, а чем содержать их будете?», – он ответил: «Да на больных, да на убогих мне Бог больше посылает, а на здоровых иногда и вовсе ничего не дает». Одной из послушниц, посетовавших, что в Шамордине «трудно и голодно, и тесно, и ничего там нет – плетни одни», батюшка Амвросий сказал: «Погоди, придет время – в Шамордине всего будет в изобилии, и многие захотели бы быть там, да не всем дано будет, а только тем у кого Ш на лбу написано…».
Из-за болезни батюшка Амвросий не мог часто приезжать в юную общину, и ближайшим помощником в ее устроении и духовном окормлении сестер был назначен его ученик отец Анатолий (Зерцалов, 1824-1894), который бывал в Шамордине еще при жизни монахини Амвросии (Ключаревой).
Будучи пламенным делателем Иисусовой молитвы, он наставлял и сестер постоянно творить ее и соблюдать чистоту сердца. Учил сестер, что нужно так молиться, чтобы между душой молящегося и Богом ничего не было и никого, только Бог и душа; чтобы молящийся не чувствовал ни неба, ни земли и ничего кроме Бога, иначе молитва будет несовершенная. Когда была устроена церковь, отец Анатолий сам учил сестер Уставу богослужения, положил начало чтению Неусыпаемой Псалтири и душеполезному чтению за трапезой. Преподобный Амвросий отмечал, что отцу Анатолию дан особый дар – утешать молодых, замечая при этом сестрам, что он редко берет их к себе на беседу, потому что спокоен за них – они с отцом Анатолием. К батюшке Амвросию сестры обращались как к старцу, а к батюшке Анатолию как к отцу. Двадцать один год батюшка Анатолий окормлял шамординских сестер. Матушка София, с глубоким почтением относившаяся к нему, говорила: «Это не отец, а нежная мать своим детям». Они оба удивительно сходились во взглядах и действовали единодушно. Преподобный Амвросий был как бы главою, а они во всем его покорными учениками, согласными между собой. Матушка София называла батюшку Амвросия «великим», отца Анатолия – «большим», «нашим апостолом», высоко ценя его необыкновенную любовь к ближнему. Она говорила, «что хороший монах ничем не отличается в приемах обращения от самого благовоспитанного аристократа. Но разница между ними есть и большая: аристократ держит себя с тактом из приличия, а примерный монах – из убеждения и любви к ближним. И как на образец для подражания указывала в этом случае на отца Анатолия». Замечая грусть некоторых сестер, она говорила: «Разве можно печалиться, ведь сегодня к нам приезжает отец Анатолий».
Батюшка Амвросий говорил своим чадам, «чтобы жить в монастыре, надо терпения не воз, а целый обоз», «чтобы быть монахиней, надо быть либо железной, либо золотой» и пояснял: «железной – значит иметь большое терпение, а золотой – большое смирение». Матушка София также старалась внушить сестрам должные понятия о монастырской жизни, являя собой пример кротости, смирения и полного послушания. При этом она много сил и времени отдавала устроению обители, в которой первоначально, кроме домового храма и нескольких деревянных келий для сестер, ничего не было: ни денег, ни каких-либо запасов, – а число сестер постоянно увеличивалось. Благодаря неустанным трудам матушки Софии, не жалеющей своих личных средств, в скором времени были открыты богадельня и детский приют. Но самое главное в период ее настоятельства – создание особого духовного фундамента, в основу которого были положены любовь и милосердие к ближним. Вот как об этом писал епископ Трифон (Туркестанов): «…Вот, например, – подползает к старцу безногая, с уродливым горбом, вся трясущаяся от болезни святого Витта. Кроме обид, оскорблений – эта несчастная ничего не видала от людей. Понятно, почему в душе ее – раздражение, злоба против них. Видя несчастную, старец изменяется в лице и посылает ее в Шамордино. Вот другая – на костылях, чахоточная, в лице ее кротость, она терпеливо переносит свою участь, но ей негде жить, ее отовсюду гонят, она никому ненужная, лишняя! – Старец поговорил с ней, прослезился над ее страданиями, и посылает ее в Шамордино. Вот приносят к нему детей, брошенных на произвол судьбы преступными или несчастными родителями. Бедные детки, покрытые грязными тряпками, иногда с золотушными ранами на теле, протягивают к нему свои ручонки. И старец отправляет их в Шамордино».
Монастырский приют первоначально был открыт как детские ясли, где местные крестьянки во время полевых работ могли оставлять своих малолетних детей. Сестры обители в приюте не только смотрели за детьми, кормили, поили их, но и с теми, кто постарше, занимались первоначальным обучением чтению и письму, Закону Божию. Преподобному Амвросию очень нравилось устроение в общине яслей и затем приюта. Отмечая в этом деле усердие матушки Софии, труды которой еще в миру на поприще благотворительности приняли характер подвига, он несколько раз повторял: «Ах, как это ты хорошо придумала, мать, как это мне нравится!». Приезжая в Шамордино, он всегда посещал приют. Дети очень любили его, приветствовали пением молитв и духовных стишков. Современники рассказывали, что нельзя было без волнения смотреть на старца в эти минуты: «Серьезно и задумчиво слушал он эти детские моления, и часто крупные слезы катились по его впалым морщинистым щекам».
Батюшка Амвросий и матушка София придавали первостепенное значение молитве как главному монашескому деланию. При постоянно увеличивающемся числе сестер они заботились, прежде всего, о возведении большого каменного собора, который решено было построить на месте первого деревянного храма обители. Под их непосредственным руководством был изготовлен проект и размечен фундамент. Был построен кирпичный завод, на котором заготовили 500 тысяч кирпича, 70 кубических сажен бутового камня и других материалов для будущего храма. С благословения старца Амвросия стараниями матушки Софии были также устроены две деревянные часовни во имя святителя Амвросия Медиоланского и преподобного Тихона Калужского; построены многие хозяйственные здания, водокачка, сестринские келии, устроены скиты, золотошвейная мастерская, положено начало иконописной мастерской. Любя всем сердцем старца и будучи глубоко преданной и послушной ему, она своим примером воспитывала и вразумляла сестер.
Матушка София стяжала мирный дух, благодать Святого Духа светилась во всем ее облике, и один благоуветливый вид ее наставлял и утешал сестер. «Стяжи дух мирен – и вокруг тебя спасутся тысячи», – говорил преподобный Серафим Саровский. В любом человеке матушка София старалась найти что-то хорошее, сказать слово любви, ласковый привет или же соответствующее назидание. Никто не видел ее возмущенной или раздраженной. Она не терпела жалоб, в чем сестры не раз убеждались: придя на кого жаловаться, сами в этом оказывались виноватыми. Ее слова «Кто оправдывает себя – тот и виноват», – полагали конец всем ссорам и неудовольствиям. Особенно строго следила за тем, чтобы сестры не позволяли себе ни о ком говорить дурно. «Мы не имеем на это никакого права, уже потому, что это противно любви, и еще потому, что мы никогда не можем знать, что происходит в душе у другого; может, прежде чем мы успели мысленно осудить человека, он уже принес чистосердечное раскаяние и прощен Богом». Любовь сестер к матушке была так велика, что, казалось, не знала никаких преград к тому, чтобы утешить и порадовать ее. И для сестер не было большей радости, как увидеть ее и тем более услышать от нее или ласковое ободряющее слово, или твердое слово наставления. Она проводила в молитве большую часть своего времени, тщательно скрывая это, дабы иметь славу у Единаго Бога. Матушка София очень любила церковную службу, говорила, что в церковь следует спешить как на пожар.
Она учила сестер «смело, решительно, с молитвой на устах идти по пути христианского совершенства», а если случится упасть, «Господь силен восставить тебя, Он с тобою, с Ним всегда и везде легко». «Нестяжательность матушки, – пишет в ее жизнеописании отец Вениамин (Воронцов-Вельяминов), – была поразительна! Она не жалела своих личных средств на устройство общины и представляла их в полное распоряжение старца. Перед смертью своею, она не завещала даже ничего дочери своей, боясь случайно затронуть монастырские средства, так как при постоянных покупках участков земли для общины и при производящихся тогда постройках, ее личные средства были тесно связаны с монастырскими».
Неутомимые труды матушки Софии по устроению обители в соединении со строгой подвижнической жизнью подорвали ее здоровье. В июле 1886 года Преосвященный Владимир, посещая Шамордино, увидел сильно изменившуюся от болезни матушку и предложил ей тайно принять схиму, что было очень утешительно для нее. И 25 июля, в своей келии, батюшка Амвросий постриг матушку Софию в великий ангельский образ. При этом ему сослужили старцы оптинские Исаакий I, Анатолий старший и Иосиф. Словно предчувствуя свою близкую кончину, матушка очень торопилась с закладкой нового собора. По этому поводу она часто писала известному московскому чаеторговцу Сергею Васильевичу Перлову, прося его поскорее прислать архитектора, и, не получая ответа, очень волновалась.
Ко дню ее именин 17 сентября 1887 года съехались в монастырь многие знакомые и почитатели; приехали родственники Бибиковы и дочь Надя. Из Оптиной прибыли архимандрит Исаакий и отец Анатолий (Зерцалов). Все хотели чем-то утешить матушку и показать ей свою любовь. Отец Исаакий привез в подарок красивые четки, отец Анатолий – икону Нерукотворного Спаса в золоченой ризе, отец Амвросий прислал деревянное изображение плащаницы Божией Матери, привезенное ему из Иерусалима и освященное на Гробе Господнем. К этому же дню принесли в Шамордино чудотворное резное изображение святителя Николая, и была отслужена праздничная всенощная. В самый день ангела матушки служба была также очень торжественная. Литургию служил сам архимандрит, а после нее совершили соборно молебен святым мученицам Софии, Вере, Надежде, Любови и святителю Николаю. На другой день на месте будущего нового собора снова отслужили молебен святителю Николаю с крестным ходом вокруг монастыря. Матушка София горячо молилась Чудотворцу об оказании помощи в постройке нового собора и к вечеру того же дня была утешена известием о приезде архитектора. Целое утро 19 сентября она наблюдала за его работой, принимая в ней деятельное участие. К вечеру разбивка плана была готова, и матушка на другой день поехала в Оптину к отцу Амвросию. Будучи тяжело больной, она продолжала нести свой настоятельский крест и в октябре с благословения батюшки Амвросия предприняла трудную поездку в Киев для ознакомления с устроенным в Лаврском соборе водяным отоплением.
Вернувшись в монастырь, она почувствовала себя значительно хуже. В первый день Рождества ей стало плохо, и она решила ехать к батюшке в Оптину пустынь. С нежностью попрощалась с сестрами, перекрестив каждую и сказав ласковое слово. С большим трудом она два раза смогла побывать у батюшки. Это были их последние беседы: преданной духовной дочери и великого старца. Тяжелая болезнь стала быстро развиваться, причиняя матушке страдания. Она не могла вкушать никакой пищи, ночи проводила без сна. Батюшка благословил ежедневно приобщать ее Святых Христовых Таин. Через своего келейника он передавал ей слова утешения и ободрения. Приходившие навестить любимую матушку сестры делились своими опасениями за ее жизнь с отцом Анатолием, который, утешая их, говорил: «Правда, она нам еще очень нужна. Такое доверие, какое имеют к ней, трудно приобрести. Я иногда скажу кому-либо сделать так, а мне и говорят: я еще матушку спрошу, как она благословит». При этом, понимая всю серьезность их опасений, замечал, что если Господь возьмет ее, то значит, она созрела для вечности, ибо, когда человек созреет для блаженной доли, Господь не медлит взять его к себе, как бы он ни был здесь нужен. И указывал на святого Василия Великого, которого Господь, несмотря на нужду для Церкви, взял очень молодым.
24 января в восемь часов утра в Оптиной пустыни матушка София тихо скончалась, предав Богу свою чистую душу. Сестры в великой скорби обратились к своему отцу – батюшке Амвросию и были согреты его любовью и утешены словами о матушке как новой молитвеннице, которая и в ином мире духом будет неразлучна с ними.
Первую панихиду совершил архимандрит Исаакий. На следующий день, после соборной панихиды, тело почившей было перевезено в Шамордино.
«Медленно подвигалось печальное шествие по снеговым равнинам; в селах встречали с перезвоном, и духовенство служило бесчисленные литии по просьбе крестьян. Уже совсем стемнело, когда процессия вступила на родные поля; свет фонаря освещал гроб, а из обители уже доносился печальный звон. С громкими рыданиями встретили сестры свою любимую матушку, – пишет отец Вениамин (Воронцов-Вельяминов). – Когда подъехали к воротам монастыря, то крышка с гроба была снята и в предшествии хоругвей и икон, с пением и свечами его понесли сестры в храм, где была отслужена первая панихида. Священник отец Иоанн (Троицкий), глубоко чтивший покойную, не мог от душивших его рыданий произнести ни слова, у певчих тоже ничего не выходило, и слышался только какой-то общий гул и стон. На следующий день приехали родственники почившей, а 27 числа первая настоятельница была погребена за алтарем храма. Жизнь в обители первое время шла уныло и серо».
Преподобный Амвросий, приезжая в Шамордино, всегда посещал могилку матушки Софии, служил панихиды и благословлял многих страждущих брать с нее песочек. Сестры обители в трудные минуты всегда приходили к матушке на могилку, прося ее молитв и заступничества.
