Самое главное, что есть в Церкви, Таинство Таинств, — Святое Причащение (Евхаристия), Это величайшее чудо, совершаемое на земле. В этом Таинстве фокусируется весь смысл Церкви и всей жизни человека. Можно без преувеличения сказать, что ради совершения Евхаристии строятся храмы, пишутся иконы, отливаются колокола, шьются священные облачения, изготавливается церковная утварь, наконец, выращиваются хлеб и виноград. Литургия, вобравшая в себя все богатство Церкви — и богословское, и культурно-историческое, и эстетическое, — освящает все стороны жизни человека, начиная с семейных отношений и заканчивая его общественной деятельностью в различных сферах.
Жизнь христианина, его принадлежность к Церкви определяются не только христианским мировоззрением, исполнением евангельских заповедей, молитвой, присутствием на богослужениях, но прежде всего участием в Евхаристии. Церковь — молитвенное евхаристическое собрание «всех в одно место для одного и того же». Частью церковного единства мы являемся только тогда, когда совместно со всеми христианами участвуем в Литургии (слово «Литургия» означает «общественное дело»), принимаем Причастие Святых Даров — Тела и Крови Христовых — и благодарим за приобщение к ним (значение слова «Евхаристия» — «благодарение»).
Вся духовная жизнь христианина, по слову свт. Феофана Затворника, должна соответствовать духу этого Таинства. Какие мы на Литургии, по отношению к Богу, к ближнему, к самим себе, такими должны быть всегда. Евхаристией, следовательно, определяется норма жизни верующего. Что же представляет собой эта норма?
Человек, который любит Христа и старается жить по Его заповедям, стремится как можно чаще приобщаться своему Господу, т. е. чаще причащаться Святых Его Таин. Литургия для него — жизнь; он всегда с нетерпением ждет ее. Он готовится к ней, очищает совесть покаянием и молитвой и в совместной евхаристической молитве, в единении с Церковью земною и Небесною, наконец в соединении своей души с Богом в Таинстве Евхаристии, христианин обретает высший смысл жизни. После Литургии он живет в соответствии с тем, что совершилось на Литургии.
Так было в первые века. Христиане причащались часто, Евхаристия являлась духовной потребностью. Со временем, однако, евхаристическое усердие членов Церкви стало угасать. Векам к XV — XVI нормой стало причащаться один раз в год, а в синодальное время столь редкое Причащение превратилось даже в некое формальное исполнение «гражданского долга».
В результате такого упадка евхаристического сознания для наших современников Евхаристия из центра духовной жизни переместилась на ее периферию, а в центре оказались совершенно десятистепенные вещи: антихрист, ИНН, электронные паспорта, Иван Грозный, экуменизм, масоны, заговор мировой закулисы, глобализация, колокол, летящий по воздуху, и тому подобное. Христианин перестал жить со Христом и Церковью, а научился занимать себя околоцерковными или просто сомнительными вещами.
Теперь многие приходят на Литургию не для того, чтобы молитвенно соучаствовать в Таинстве и причаститься Святых Даров. Для них Литургия превратилась просто в «службу», куда можно забежать «на минутку», чтобы поставить свечку и подать записку. На церковную безграмотность наслаивается и то, что большая часть священнодействия скрыта от глаз и ушей верующих — священнодействие совершается в алтаре, за иконостасом, евхаристические молитвы читаются для прихожан негласно. Чтобы Литургия не оказалась для мирян окончательно непонятной и скучной, евхаристическое священнодействие стало толковаться символически, когда главные моменты Литургии воспринимаются верующими через воспоминание событий земной жизни Господа Иисуса Христа. Таким образом, молящимся предлагается не реальное молитвенное участие в Евхаристии, а отвлеченные размышления, часто весьма слабо увязанные по смыслу с совершающимся священнодействием.
Многие учебники по литургике, написанные давно, когда человек причащался раз в год и ходил на Литургию больше ради дидактического назидания, а не для действительного соединения с Богом и Церковью, утверждают, что Литургия от начала до конца символически изображает жизнь Спасителя. Отчасти это верно, однако этот символизм не должен заслонять истинного содержания Литургии. Приведу пример. Во всех объясняющих Литургию книжках написано, что Евангелие, износимое на малом входе, символизирует выход Спасителя на проповедь, а свеча, несомая перед Евангелием, означает св. Иоанна Предтечу. Однако в чинопоследовании малого входа нет ничего ни о проповеди, ни о Господнем Предтече. В молитве малого входа мы испрашиваем у Бога, чтобы Он сотворил входу святых ангелов быти, сослужащих нам и сославословящих Его благость. Смысл любого церковного действия уясняется прежде всего через тексты составляющих его молитв. Но этих молитв люди не слышат. Получается, что подлинного смысла Литургии прихожанин не узнает и начинает подменять его субъективным переживанием и поверхностным восприятием. Вот почему человек, приходя в храм, часто не живет духовной жизнью, которую открывает Церковь в своих Таинствах, чинах, уставе, духе. Ему приходится долго искать настоящую духовную реальность Церкви. Сразу дойти до сути евхаристической жизни, чтобы начать возрастать и укрепляться в ней, удается сегодня немногим. Сначала приходится изрядно поплутать на путях обрядовости, излишнего символизма и проч., чтобы, порой через многие скорби и разочарования, найти истинную жизнь Церкви.
Особенно опасна такая подмена подлинного смысла, подлинного духа Церкви, ее подлинных установлений, когда ровное течение жизни сменяется духовными и иными искушениями, когда человек ждет помощи от Церкви, в которую он много лет «ходил», а помощи не получает. Вдруг оказывается, что он Церковь не знает, не понимает, не в том полагал ее смысл и действие — церковная жизнь у него была душевной, эстетической, но не подлинно духовной.
С самых первых шагов воцерковления очень важно всю информацию, получаемую нами в церковном обиходе, поверять именно Евхаристией. Если мы излишне увлеклись, скажем, паломничествами, источниками, канавками, национализмом, «ура-патриотизмом» и проч. — соотнесем их со строем Литургии — и мы увидим, что центральное место в Церкви занимает именно Евхаристия, а не что-либо из перечисленного и подобного ему. Заглянем в себя: жаждем ли мы встречи с Богом, стремимся ли часто причащаться, стремимся ли хранить в себе полученное на Литургии подлинное христианское, евангельское содержание? Что для нас стоит на первом месте в жизни и в Церкви? Таким образом, все соотносится с Таинством Евхаристии, сверяется с ним: оно задает норму церковной жизни и отношений между христианами, формирует иерархию ценностей, порядок духовных действий и многое другое.
На первостепенную важность евхаристической жизни указывали многие святые. Вспомним прп. Никодима Святогорца и свт. Макария Коринфского — как они подвизались за частое причащение! Вспомним прп. Серафима Саровского, свт. Феофана, св. прав. Иоанна Кронштадтского и бесчисленный сонм угодников Божиих. Такие люди были во все времена, они чувствовали Церковь именно евхаристически. Да и XX век, очень непростой и тяжелый период нашей истории, принес нам очевидное духовное евхаристическое возрождение. Евхаристия — воистину Таинство Церкви, формирующее, созидающее ее, и малейший отход от истинного евхаристического мироощущения сразу искажает весь строй духовной жизни.
Что же нам делать для того, чтобы наше восприятие церковной жизни было правильным? Во-первых, изучать литургику, догматику, аскетику, знакомиться с основами церковного мировоззрения. В храме будем стараться молиться разумно. Сейчас много издано книг — последований Литургии с текстами священнических молитв; можно следить по этим книгам за ходом службы, воспринимая ее в полноте.
Во-вторых, делая первые шаги в храме, нужно помнить, что Евхаристия не есть исключительно «индивидуальное освящение». Церковь — это молитвенное евхаристическое собрание. Только в общине мы можем обрести настоящую церковную жизнь во Христе. Условием нашего участия в Евхаристии является нравственный труд любви, которым должна созидаться община.
К участию в этом Таинстве обязательно нужно как следует подготовиться. Обратимся к словам апостола Павла: Я от Самого Господа принял то, что и вам передал, что Господь Иисус в ту ночь, в которую предан был, взял хлеб и, возблагодарив, преломил и сказал: приимите, ядите, сие есть Тело Мое, за вас ломимое; сие творите в Мое воспоминание. Также и чашу после вечери, и сказал: сия чаша есть новый завет в Моей Крови; сие творите, когда только будете пить, в Мое воспоминание. Ибо всякий раз, когда вы едите хлеб сей и пьете чашу сию, смерть Господню возвещаете, доколе Он придет. Посему, кто будет есть хлеб сей или пить чашу Господню недостойно, виновен будет против Тела и Крови Господней. Да испытывает же себя человек, и таким образом пусть ест от хлеба сего и пьет из чаши сей. Ибо, кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о Теле Господнем. Оттого многие из вас немощны и больны и немало умирает. Ибо если бы мы судили сами себя, то не были бы судимы (1 Кор. 11, 23-31).
В словах Апостола мы встречаемся с выражением «недостойно» причащаться. Что значит «достойно» или «недостойно» причаститься? У нас эти выражения многими понимаются неправильно. Некоторые православные люди годами не подходят к Чаше под тем предлогом, что они, дескать, «недостойны». Но Христос не распределял людей по их достоинствам или не достоинствам, а спасал всех, проливая на Кресте Свою Кровь за каждого человека. Он дал нам в дар это святейшее Таинство Тела и Крови. Мы никогда, ни при каких обстоятельствах не можем быть достойными, т. е. равными этой спасительной Жертве Христовой. Никакие наши усилия и действия не могут быть соизмеримы с Крестной смертью Спасителя и с великим Таинством Евхаристии, но Господь тем не менее настойчиво предлагает нам Себя, да так, что, как Он говорит, если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни (Ин. 6, 53).
Нужно очень осторожно думать: «Я достоин Христа» или: «Я недостоин Христа». Достоинство наше неизменно: человек есть образ и подобие Божие. И недостоинство наше очевидно: человек — падшее существо, но спасаемое Иисусом Христом. Думать нужно о том, приближаемся ли мы ко Христу или отдаляемся от Него, радуем ли Его или огорчаем, живем ли мы по Его заповедям или по греховным стихиям мира сего, соответствуем ли достоинству христианина или нет? Бояться причащаться, смущать себя несоизмеримостью величия Таинства и своих усилий, вносить в религиозную жизнь души формально-оценочный элемент во взаимоотношениях с Богом — неверно.
Ведь мы дети Божии. Например, сын может натворить невесть что: и в разные переделки попасть, и прогневать отца — но он все равно остается сыном. Да, приходится каяться, извиняться перед отцом и, может быть, годами исправлять, восстанавливать отношения с ним. Такие же отношения у человека и Его Создателя. Весь вопрос в том, как мы распоряжаемся своим сыновством, соответствуем ли ему? Нельзя говорить человеку: «Ты недостоин Христа и Церкви», — чего бы он ни натворил, потому что человек может быть более чем недостоин, но Христос ждет его покаяния, готов принять его как Свое чадо, т. е. — в достоинстве сына. А иначе можно ввергнуть человека в отчаяние и вообще от Бога отвратить.
Итак, достойно причаститься — значит, во-первых, должным образом подготовиться, а во-вторых, соответствовать принятой в Таинстве великой благодати Святого Духа; а недостойно причаститься — приступить без подготовки, без веры и страха Божия, и после Причастия продолжать греховную жизнь, — такое Причастие будет в суд и в осуждение.
Как же правильно, должным образом, подготовиться к Евхаристии и принятию Святых Христовых Таин? Есть подготовка внутренняя и внешняя. Первое и самое главное во внутренней подготовке к Таинству — стяжание чувства жажды Бога, невозможности жизни без Христа, живого ощущения того, что в Таинстве Евхаристии мы соединяемся с Богом, и крайнего желания этого соединения. Это не спонтанная эмоция, возникающая и пропадающая. Это устойчивое состояние души, когда она ощущает себя несостоятельной без Христа и только с Ним и в Нем обретает и успокоение, и радость, и мир, и смысл своего существования.
Если у человека в душе ничего похожего нет — или, что, как правило, бывает, есть, но в слабой, едва уловимой форме — то первым и главным условием подготовки к Причастию и будет создание в себе именно этого настроения души. Для достижения этого в Церкви существуют пост, молитва, исповедь. Обязательно нужно «расшевелить» свою душу, чтобы причащаться не из-за каких-то рациональных причин или по привычке, а по живому чувству жажды Бога и научиться сохранять это чувство после Причастия. Вот самая первая, главная и необходимая задача внутренней подготовки к Причащению Святых Таин.
Вторая задача — испытание совести. К Чаше можно подходить только с чистой совестью. Нужно иметь в виду, что испытание совести — это не только мысленная констатация сделанных грехов, но и раскаяние в них, и твердая решимость исправиться и больше не грешить. Испытание совести заключается в том, чтобы мы в свете Евангелия не только покаялись в том, что осознаем несовместимым с Причащением Святых Христовых Таин, но и решительно оставили этот грех, — во всяком случае, начали прилагать к этому усилие, чтобы у нас не было двойной жизни: участия в Евхаристии и параллельно жизни во грехе. Это опасно для человека: оттого многие из вас немощны и больны и немало умирает (1 Кор. 11, 30). Все Таинства вообще, а Евхаристия в особенности, требуют цельной религиозной жизни. Компромисс между правдой и грехом, как и служение двум господам, невозможны. В духовной жизни компромиссы опасны.
Наконец, третий важный момент внутренней подготовки — примирение со всеми. Нельзя приступать к Чаше, держа на кого-либо злобу. Об этом говорит Господь: Итак, если ты принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь там дар твой пред жертвенником, и пойди прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой(Мф. 5, 23 — 24). Причащаемся мы Любви Божией, и невозможно сочетаться с ней сердцу, в котором есть злоба. Конечно, в жизни бывают самые разные ситуации, над которыми мы порой невластны, но — как говорит Апостол: Если возможно с вашей стороны, будьте в мире со всеми людьми (Рим. 12, 18). Мы должны приложить все усилия для примирения с окружающими, а еще лучше — не доводить дело до ситуации, в которой приходится искать примирения, а ровно и мирно себя вести. Этому учит нас Евхаристия.
Вот три необходимые задачи внутренней подготовки к Таинству Евхаристии.
Но, как говорит свт. Феофан, не бывает внутреннего без внешнего (хотя бывает внешнее без внутреннего). Внешняя подготовка обязательно должна быть. Наше теперешнее правило — трехдневный пост, трехдневное посещение богослужений, чтение канонов — становится для многих прихожан препятствием к частому Причащению. Почему?
Причина — «идеализация правила», когда внешнее строго определенное правило мыслится как некая «покупка билета», дающего право приступить к Таинству. Это фарисейская точка зрения. Опасность ее в том, что внешняя подготовка перестает быть средством для внутренней работы души, а становится магическим «допуском» к духовному, само Таинство Евхаристии, участие в нем становятся следствием, а не причиной подготовки. На исполнение внешнего чина уходят все силы многих прихожан. Тогда Евхаристия из встречи с Богом Живым, которой жаждет душа, порой превращается в некую обузу, тяжелую обязанность.
Мы с вами должны хорошо знать, что к Таинству следует приступать свободно и сознательно, с пониманием, с горячим желанием и с соответственно настроенной душой. Внутренняя подготовка имеет цель: пробудить жажду Бога, очистить совесть, примириться со всеми, привести все свои дела и жизнь в христианскую норму. При этом внешняя подготовка должна помогать внутренней, дополнять ее путем определенной, традиционно сложившейся церковной дисциплины.
Так, для редко причащающихся маловоцерковленных людей необходимо более строгое выполнение как раз внешнего правила, чтобы через это внешнее «расшевелить» душу, достучаться до нее, потому что для многих номинальных христиан путь в Церковь лежит именно через внешнюю подготовку. Для воцерковленных людей, зрелых христиан, мера внешнего правила может быть меньше, потому что они стремятся всегда жить духовно и имеют меньше нужды во внешних «подпорках». Общее правило одно: обязательно нужно всем перед Причастием более сосредоточенно молиться и поститься, а частные условия, в зависимости от индивидуального состояния христианина, оговариваются со священником: кто может — целиком соблюдает правило, а кто не может — меньше, без всякого смущения. Главное — внутреннее созревание души к соединению с Богом, и ради этого выполняются все внешние правила. Сколько канонов читать и сколько поститься, что есть и что не есть, — пусть каждый определяет с духовником, исходя из своей жизненной ситуации и существующей церковной традиции.
Обычно после Причастия Господь наполняет душу миром, покоем, тишиной; эти чувства поистине духовны — тихи, прохладны и радостны. Но это именно духовное утешение, которое находится в руках Господних, — нам нельзя постоянно рассчитывать на эту радость. Иногда Господь скрывает от нас такие чувства, мы их не ощущаем; не в них суть. Мы, к сожалению, приучены во всем искать удовольствие, и от Причащения тоже склонны ожидать духовного услаждения. А Господь не всегда дает его нам, чтобы мы не относились потребительски к Таинству Евхаристии. На радостных чувствах нельзя «зацикливаться», нельзя только их искать и только ради них причащаться.
Плодом Причащения можно считать, с одной стороны, удовлетворение той жажды Бога, о которой мы говорили, а с другой — еще большее ее возгорание и, главное, — решимость жить по Богу, то, что свт. Феофан называет «ревностью о богоугождении», желание выстраивать всю свою жизнь по Евангелию, вплоть до мелочей. Так происходит укрепление человека в христианстве: нам подаются силы к духовной жизни, к исправлению того, что наша совесть считает несовместимым с Причастием Христу. Это и есть главный плод Причащения.
Кроме того, плодами Евхаристии могут быть разрешение внутренних противоречий, некое просвещение ума и сердца, когда человек начинает ясно видеть то, что раньше было для него только теорией, бывает исцеление болезней. Одним словом, плоды Причастия различны: Господь каждому подает по его вере, подает то, что нужно человеку; но главное — оставление грехов и жизнь вечную.
После Причастия необходимо поблагодарить Бога от всего сердца. Мы вообще склонны забывать, что Евхаристия в первую очередь — благодарение, и не уделяем этому должного внимания. Мы все больше выпрашиваем чего-то у Бога или, в лучшем случае, каемся пред Ним. А нужно стараться приучать свою душу больше благодарить Бога за все, а особенно — за Причащение Его Тела и Крови. Опыт показывает, что именно в благодарении душа и получает самое главное, первый плод Таинства — Богообщение, соединение со Христом. Ну и, как мы уже сказали, Евхаристия требует от нас цельной жизни, чтобы мы хранили и приумножали плоды, полученные нами в Таинстве, а не попирали их, возвращаясь опять к греховной жизни.
Как часто следует причащаться? Существует церковная норма: причащаться следует не реже одного раза в три недели. По церковным канонам, если человек пропустит без уважительной причины три воскресенья подряд без участия в Евхаристии, он тем самым отлучается от Церкви (80 правило VI /Трулльского/ Вселенского Собора). Сообразуясь с современными условиями жизни, можно сказать, что сознательный христианин должен причащаться не реже одного раза в месяц.
А если человек хочет причащаться чаще? В этом случае нужно смотреть на состояние его души. Обычно, чем чаще мы причащаемся, тем больше послабляется, становится менее строгим внешнее правило. Например, архимандрит Кирилл (Павлов) благословлял людям, которые часто причащаются, поститься не три дня, а один. Или, если человек часто ходит в храм, то ему можно не читать дневные каноны, а ограничиться правилом ко Святому Причащению. Однако в таких послаблениях тоже должна быть мера. Общий принцип таков: нельзя приступать к Таинству без должной подготовки: обязательно нужно подготовиться внутренне и исполнить свое внешнее правило.
Причастие Господу Иисусу Христу — это и напряжение для души. Душа может устать, надорваться или, привыкнув, начать с пренебрежением относиться к покаянию и подготовке к Таинству. Всего этого нужно стремиться избегать. Избегать, во-первых, внутреннего расслабления — потому что вырабатывается некая привычка к Таинству, и как следствие происходит его профанация; во-вторых, недисциплинированности во внешней подготовке, потому что церковное правило, как мы сказали, хоть и на втором месте стоит, но выполняет важную функцию воспитания благоговейного и уважительного отношения к святыне. Христиане ни при каких обстоятельствах не должны терять страха Божия и трепетного благоговения перед Евхаристией.
Из этого следует, что каждый, взвешивая свои силы, сам должен определить, как часто следует причащаться; а критерий здесь один — чтобы душа была бодра и с радостью, с энтузиазмом готовилась к Причастию. Конечно, элемент самопонуждения сохраняется всегда — все духовное достигается нами с усилием, по слову Спасителя: Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его (Мф. 11, 12).
В Таинстве Евхаристии — живая жизнь Церкви во Христе. И мы должны искать в Евхаристии именно эту жизнь, пользуясь всеми церковными правилами, но не подменяя ими главного — соединения души со Христом и всею Церковью. Хорошо было бы, если бы каждый православный христианин понял это, пережил и именно это имел центром своей духовной христианской жизни. Евхаристия и Церковь — понятия почти тождественные, ведь Евхаристией люди соединяются в Тело Христово. Мы все причащаемся Единого Христа, Его Святейшие Тело и Кровь проникают до последнего атома в каждого из нас — и, участвуя в Таинстве, мы становимся ближе, чем братьями и сестрами, — одним Телом в самом буквальном смысле. По словам апостола Павла, мы все напоены одним Духом (1 Кор. 12, 13), мы все — причастники Христа.
Во время совершения Литургии рушится преграда между земной и Небесной жизнью, через Евхаристию возникает живейшая связь всех нас, сущего на земле Тела Христова, с Церковью Небесной, земля и Небо соединяются Евхаристией в одно вечное и неделимое целое. Залог того, что это касается и каждого из нас, а не остается просто некоей теорией, — наше сознательное участие в Таинстве Евхаристии.
