По благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла 27 февраля текущего года совершается молитвенная память новомучеников и исповедников Русской Церкви, пострадавших при изъятии церковных ценностей в 1922 году.
Россия за двадцатое столетие явила миру сонм святых, соразмерный всей предшествующей истории христианства, - мучеников, исповедников и подвижников благочестия.
В 1919 году Патриарх Московский и всея Руси Тихон в своем обращении ко всем верным чадам Русской Церкви писал:
«Господь не перестает являть милости свои Православной Русской Церкви. Он дал ей испытать себя и проверить свою преданность Христу и Его заветам не во дни только внешнего благополучия, а и во дни гонений. День ото дня прилагаются ей новые испытания, день ото дня все ярче сияет венец ее. Многажды беспощадно опускается на ее озаренный смирением лик бич от враждебной Христу руки, и клеветнические уста поносят ее безумными хулами, а она – по-апостольски – в тщету вменяет горечь своих страданий, вводит в сонм небожителей новых мучеников и находит утеху для себя в благословении своего Небесного Жениха: Блаженны вы, когда вас будут поносить и гнать, и всячески злословить за Меня. Радуйтесь и веселитесь».
Жестокое и беспощадное гонение на православных не обошло и Шамординскую обитель.
В связи с декретом советского правительства от 5 февраля 1918 года об отделении Церкви от государства, игумения Валентина (Розанцева), пытаясь защитить обитель от разгрома и расхищения, с благословения епископа Калужского и Боровского Феофана (Тулякова, ныне священномученика) ходатайствовала о переименовании обители в трудовую коммуну. Председательницей была выбрана монахиня Александра (Никитина), которая дипломатично вела переговоры с представителями новой власти.
Несмотря на давление советских властей, насельницам монастыря некоторое время удавалось сохранять привычный для них образ жизни, вместе совершать богослужение и монашеское правило, хранить устав и традиции обители, с благоговением оберегая ее святыни.
Но советские руководители упорно вмешивались во все дела монастыря, навязывая свои порядки; монашеский уклад жизни нарушался, приходило в упадок отлаженное хозяйство. Игумении Валентине и сестрам тяжело было видеть, как гибнет созданная трудами и молитвами старца Амвросия их родная обитель. Чтобы сохранить монастырские святыни от поругания и уберечь от разграбления монастырскую казну, сестры по благословению игумении Валентины старались надежно спрятать большую часть святынь и дорогих вещей.
25 сентября 1919 года последняя игумения старого Шамордина Валентина отошла ко Господу. После ее кончины об официальном назначении новой настоятельницы не могло быть и речи. Управление монастырем по благословению оптинских старцев взяла на себя казначея монахиня Елизавета (Соколова).
В начале 20-х годов гонения на Церковь приняли еще больший размах. В 1922 году вышло постановление об изъятии церковных ценностей, по всей стране новая власть с особым усердием приступила к его исполнению: варварски разорялись храмы, вывозились ценности.
Монахиня Амвросия (Оберучева) вспоминает: в 1922 году «14 октября на Покров Пресвятой Богородицы, нас созвали к храму, где с паперти комиссар объявил, что с сегодняшнего дня у нас нет монастыря».
Закрытие обители сестры восприняли в духе смирения и самоукорения. Выражая общий духовный настрой, казначея монахиня Елисавета (Соколова) сказала: «Ровно 38 лет тому назад, в 1884 году, в такой же день, на Покров Пресвятой Богородицы, было открытие Казанской Горской общины, и вот, мы жили, как расслабленный, 38 лет, и за грехи наши теперь лишились монастыря».
5 марта 1923 года было подписано постановление о ликвидации в двухнедельный срок Шамординский обители «как рассадника контрреволюции в прилегающем районе». Сестер обязали очистить помещения, предварительно производился обыск подозрительных монахинь, часть их вещей конфисковалась, после чего выдавалось разрешение на право выезда из монастыря.
В это время власти провели операцию по розыску сокрытого монастырского имущества. Комиссия по ликвидации, одержимая сатанинской прозорливостью, обнаружила все тайники. Сохранились описи найденных вещей, из них видно, какого благолепия и материального достатка достигла обитель в начале XX века. Почитание преподобного Амвросия привлекало состоятельных людей к любимому детищу старца: жертвовали уникальные ювелирные изделия для украшения икон, богослужебных сосудов, вносились пожертвования золотом и серебром.
В подвале Казанского собора членами комиссии были обнаружены замурованные в стене серебряные ризы с икон, ковчеги, сосуды, кресты, серебряные венки, различная церковная утварь, священнические облачения золотой и серебренной парчи, покрывала на престол, шитые золотом и серебром. В подвале Троицкой церкви в землю на полтора метра были закопаны три иконы с золотыми ризами, две из них с большими звездами, усыпанными бриллиантовыми камнями, икона в серебряной ризе и множество золотых изделий. Под хибаркой старца Амвросия в духовой печи: столовая посуда, золотые монеты на 820 руб., бриллиантовый камень величиною с кедровый орех (как видно из наклейки на коробке, бриллиант был вынут из ризы святителя Николая), стоимость камня до войны 1914 года - одна тысяча рублей. Также много было спрятано и в других местах обители и по монастырским скитам.
В сокрытии церковных ценностей обвинялись 15 шамординских монахинь, шесть из которых были арестованы. Монахиню Александру (Никитину) обвинили в нанесении оскорбления членам уездного комитета РКПб. В протоколе комиссии говорится также, что «Никитина своими действиями среди монашек ведет агитацию и группировки против исполнения распоряжений Советской власти, <…> и необходимо принять все меры к удалению монахини Никитиной из района Озерской волости и с должности помощницы управляющего совхозом «Шамордино» как игнорирующую РКПб и Советскую власть».
О дальнейшей судьбе арестованных, к сожалению, известно очень мало. Сохраняя историческую память о подвиге сестер, приведем краткие сведения о некоторых из них.
Монахиня Александра (Никитина) поступила в монастырь в 14 лет в 1890 году, сначала несла послушание на клиросе, несколько лет была келейницей схимонахини Марии (Толстой), затем исполняла послушание письмоводительницы. По благословению игумении Валентины мать Александра выполняла сложнейшую миссию по взаимодействию с новой властью: почти пять лет она самоотверженно боролась за сохранение монастырского уклада.
Монахиня Екатерина (Лебедева) происходила из дворян московской губернии, родилась в 1870 году, обучалась в Московском Мариинском институте. В семнадцать лет поступила в монастырь, 36 лет трудилась в обители, неся послушание старшей в типографии. В возрасте 53 лет была арестована.
Монахиня Елисавета (Соколова) родилась в Туле в 1865 году, в семье мещан. Обучалась в Московской гимназии. В возрасте 22 лет поступила в Шамордино. На протяжении 36 лет преданно служила обители, исполняя сложное и ответственное послушание казначеи монастыря. В возрасте 58 лет была арестована в первый раз, а в 1937 году была расстреляна.
После закрытия Шамординского монастыря почти 800 сестер злобным ветром революции оказались рассеяны по всей стране, оставшись без крова и пропитания. Многие тяжелобольные, они терпеливо и смиренно переносили все тяготы и лишения, выпавшие на их долю. Вопреки массовому безбожию сестры несли свет Христовой веры, а некоторые из них стали духоносными старицами и наставницами для ищущих спасения.
Став жертвами страшных гонений советской власти, около тридцати сестер были сосланы в Соловецкий концлагерь, другие отправлены в разные лагеря и ссылки в Северный край, в Казахстан.
В волну репрессий 1937-1938-х годов 12 сестер были расстреляны. В настоящее время к лику святых новомучеников и исповедников Российских причислена послушница Мария (Лактионова), расстрелянная 8 января 1938 года в Тесницком лесу под Тулой вместе с последним настоятелем Оптиной пустыни преподобномучеником Исаакием (Бобраковым). Мученики мужественно перенесли 14 суток допроса, когда арестованным не давали не только спать, но и садиться, обливали ледяной водой.
Шамординские новомученицы не сошли с предначертанного для них Промыслом Божиим крестного пути. Своей крепкой верой и мужественным терпением всех мук и страданий даже до смерти, они явились победителями видимых и невидимых врагов, и мы верим, что ныне они с дерзновением предстоят пред Престолом Божиим и молятся о спасении нас, грешных.
