Слово в неделю Ваий

Во утрий (же) день народ мног пришедый в праздник, слышавше, яко Иисус грядет во Иерусалим, прияша ваиа от финик и изыдоша во сретение Ему, и зваху (глаголюще): осанна, благословен грядый во имя Господне, Царь Израилев! (Ин. 12; 12-13)

Откуда такая перемена в поступках нашего Спасителя?.. Тот, Который запрещал духам нечистым, да не поведают Его Сына Божия быти (Мк. 3; 12), ныне с благоволением слышит от детей еврейских Божественное осанна: Тот, Который уклонился от народа, хотевшего восхитить Его, да сотворит себе царя, ныне свободно позволяет Себя именовать Царем Израилевым; Тот, Который торжественно признал, что царство Его несть от мира сего (Ин. 18; 36), ныне является окруженным всем блеском земного царя. Что сие значит? Или вечное предопределение, яко подобаше пострадати Христу и внити в славу Свою (Лк. 24; 26), изменилось, и Он, подобно как на небесах в ненарушимом мире седит на престоле Отца, и на земли, без сражения со врагами, идет воссесть на престол Давидов? Но первосвященник Иудейский в непонятном для него самого вдохновении изрек уже приговор, яко уне есть нам, да един... умрет за люди (Ин. 11; 50), но сатана простер уже руку свою, дабы вложить в сердце Иуде... да... предаст (Ин. 13; 2), своего учителя; но Отец Небесный растворил уже чашу гнева, которую Сын любве Его должен испить до дна; но древо креста уже возросло, гвоздие изострено, копие направлено, смерть веет над главою Его, и гроб, из которого Он вызвал друга Своего, кажется для того разверз недра свои, дабы принять Самого Иисуса. И под тучею сих бедствий, которая готова разразиться над главою Иисуса, Он совершает царственное вшествие в Иерусалим - в место Своего осуждения, Своей смерти, Своего гроба? Дражайший Спасителю наш! Мы не дерзаем пререкать славе, которая подобает Тебе во веки веков; мы желали бы, если возможно, умножить ее нашими хвалениями; но мы желали бы научиться от Тебя, для чего Ты, идя на Крест, облекаешься сею славою, тем паче, что и нам должно последовать за Тобою на Крест Твой, приобщиться Твоей смерти. Не для того ли, дабы лучами сея славы озарить мрак, окружающий Крест Твой? Или паче, для того, что Крест Твой, столь ужасный в очах наших, есть для Тебя Престол, на который Ты идешь воссесть со славою Царя? Если же для Тебя Крест Твой есть Престол, то и для нас, коим Ты завещал Царство Свое, нет другого престола, кроме Креста. Но сколь мало разумеем мы сию славную тайну Твоего и вместе нашего Креста! Да озарит она, хоть ныне, при наступлении страданий Твоих, умы и сердца наши! Беседа о Кресте не чужда славы, коею Ты ныне облекаешься, тем паче, что и на Фаворе, представшие Тебе Моисей и Илия глаголали исход Твой (Лк. 9; 31). Крест Христов, будучи водружен посреди всея земли и для спасения всея земли, равно открыт для зрения всех; но не все видят в нем одно. Взирает на него мир - и, видя лютые болезни Висящего на нем, бежит, вопия: не знаю Человека Сего (Мф. 26; 74). Взирает закон - и, видя в нем исполнение правосудия Божия, покивая головою, гласит: проклят всяк висяй на древе (Гал. 3; 13). Взирает разум - и, видя крайнее уничижение, окружающее Крест, гордо вопрошает: еда... от репия сего собирают смоквы? (Мф. 7; 16). Наконец взирает на Крест вера - и, видя на нем Божию силу и Божию премудрость (1 Кор. 1; 24), течет сама на Крест, вопия: помяни мя, Господи, егда приидеши во Царствии Твоем (Лк. 23; 42). Что сия за сила, столь крепкая, что привлекает человека на крест? Что сия за премудрость столь тайная, что заключена во гробе. Се сила Креста, умерщвляющая все порожденное в нас грехом. Се премудрость слова крестного, указующая новую, Божественную жизнь в сем умерщвлении! Если мы страшимся Креста, то сие оттого, что мы не видим, что бы в нас распять должно; а если нам и указывают в нас что-либо такое, говоря, сие да пропято будет, мы гордо отвечаем: еда мы слепы есьмы? ни единыя вины обретаю в человеце сем. Но если бы мы, оставив предубеждение к самим себе, решились искренне рассмотреть самих себя, подвергнуть испытанию то, что мы находим в себе добрым, судить внутреннего человека нашего, не говорю, по закону Божию, пред светом Коего вся правда наша есть токмо мрак, но хотя по закону нашему, то есть по закону нашей совести; мы увидели бы, что, несмотря на то, что стерлись в нем многие слова, еще не изгладилось сие определение: должен есть умрети. Усомнится о сем плотский человек? Прииди и виждь. Не должен ли ты признаться, что разум твой, сей незаконный владыка беззаконного царства, яже на земли, егда разумевает, и яже в руках, обретает со трудом, а яже на небесех ни познать, ни приять не может? (Прем. 9; 16). Убо должен он умрети. Что воля твоя, сия рабыня рабов своих, не еже хощет доброе, сие творит, но еже ненавидит злое, сие содевает? (См.: Рим. 7; 15). Убо должна есть умрети. Что внутрь тебя есть закон, непрестанно воюющий противу закона ума твоего и пленяющий тебя законом греховным? (См.: Рим. 7; 23). Убо должен умрети. Что внутри тебя живет похоть злая, которая, непрестанно искушая и прельщая тебя, непрестанно зачинает грех, а сей рождает смерть? (См.: Иак. 1; 15). Должна есть умрети.

Наконец, убеждаясь собственным своим и всех окружающих тебя растлением греховным, которое, без сомнения, не может быть делом рук Божиих, не должен ли ты признаться и в том, что ты, подобно как и все, в Адаме покушался на похищение Божественной славы и в знамение сего покушения вкусил устами отца человеков от плода запрещенного? Если же так, то все благие помыслы, оставшиеся в сердце, возопиют: по закону нашему должен есть умрети, яко Себе Сына Божия сотвори, равен Ся творя Богу (Ин. 19; 7). Сколько взоров на самого себя, столько признаний; сколько признаний, столько осуждений на смерть, столько крестов. "Но что пользы от крестов сих?" - вопрошает пригвождаемый ветхий человек. "Умри, - ответствует вера. - Для тебя нет рая. Он есть наследие грядущего по тебе, коему и ты несмъ достоин сапоги понести" (Мф. 3; 11).

Кто же сей грядущий?.. По имени - се, новый человек, нисходящий со креста, и созданный крестом по Богу в правде и в преподобии истины (Еф. 4; 24). Се, потаенный сердца человек, изведенный крестом из темницы (1 Пет. 3; 4) плоти, в коей он был связан узами похотей прелестных. Се, сын Божий (см.: Ин. 1; 12), рожденный не от крови жены, но из крови Агнца, закланного на кресте.

По свойствам - се воин Христов, носящий язвы Вождя своего на теле своем и побеждающий сими язвами весь мир. Се ученик Христов, который не желает казаться знающим что-либо, точию Иисуса Христа, и сего распята (1 Кор. 2; 2). Се новая тварь, одушевленная не живою душою Адама перстнаго, но проникнутая животворящим духом Адама небесного (см.: 1 Кор. 15; 49).

По назначению - се священник (Откр. 1; 6), который, принесши, по чину Иисусову, самого себя в жертву на кресте, идет все обратить в жертву Господа. Се пророк, который, запечатлев кровью своею учение своего Господа, идет благовестить премудрость слова крестного. Се царь, который, победив крестом Спасителя врагов царства своего, идет принять небесное наследие. Се распявшийся Христу и воскресший с Ним.

Воскреснуть со Христом! Вот единственная надежда, которая одушевляла подвижников веры среди самых жесточайших гонений и заставляла их радоваться в страданиях своих. "Оставьте, - вопиял один из них, - оставьте меня быть пищею зверей жестоких, дабы они, сокрушая бренное тело мое во устах своих, соделали его сладким хлебом на трапезу Господню. Я не хочу иметь другого гроба, кроме их чрева. Если они против желания своего сомкнут уста свои, я буду раздражать, дабы они растерзали меня. Если вы ощущаете, - продолжал он, - в себе присутствие Христово, то вам легко понять, чего я алчу: желаю разрешиться и со Христом быти".

Если бы и мы, слушатели, ощущали в себе присутствие Христово, то не только не удалялись бы от Креста Христова, но, может быть, сами стали бы искать его, умолять других, да распнут нас на нем, почитать милостью возлагаемые на нас язвы, и врагом того, кто покусился бы снять нас, прежде смерти нашей, со креста. Но мы, будучи далеки от Христа, не смеем приблизиться ко Кресту Его. Ибо без Христа мы не можем найти в нем ничего, кроме смерти. Счастливы были бы мы, если бы примечали славное действие Креста над другими. Но тайна воскресения духовного - плод смерти крестной, хотя совершается со всею славою в душе верующих, но сия слава, подобно как слава присутствия Божия в скинии, здесь сокрыта под грубыми кожами - бренной плотью, и мы, не видя прозябения ни собственного креста, ни креста других, повергая его, яко бесплодное древо, бежим под сень древ мирских, надеясь не только насытить плодами их плоть свою, но и укрыться в них от лица взыскующего нас, Господа.

Остановись, текущая на собственную погибель душа! Взгляни еще раз на Крест, от коего ты убегаешь! Он уже не на земле, но на небесах; не на Голгофе, но на Сионе; не в соблазн Иудеев, но в исцеление языков. Сии облеченный в ризы белыя, и финицы в руках их, иже окружают престол Агнчий, кто суть и откуду приидоша? - сии суть, иже приидоша от скорби великия... и убелиша ризы своя в крови Агнчи (Откр. 7; 13). Итак, тщетно ты убегаешь креста на земле, он сретит тебя на небесах: ты найдешь его во вратах Иерусалима Небесного, подобно он стоит пред вратами Иерусалима земного. Как же ты войдешь во врата сии? Но положим, что дух злобный, покровитель твой, подобно как сам некогда проник в Едем, какими-либо подземными путями извел тебя на средину града Божия. Как явишься ты в смрадных рубищах греховных среди сонма облеченных в убеленные кровью Агнца ризы? Или подобно оным мужам га-лаадским речешь к Небесному Вождю: яко ризы нашя... обетшаша от долгаго пути зело! (Нав. 9; 13). Подлинно долог путь твой: путем мира через целую вечность нельзя достигнуть вечного жилища. Но поелику пред взором небесных духов не может укрыться никакое коварство, то ты, подобно Деннице, свержен будешь в пропасть адскую.

Но почто мы помышляем о вторжении в светлый град Божий? Не очищенные крестом, мы не нашли бы в нем для себя ничего, хотя бы милосердие Божие, как обыкновенно льстит себе наше сердце, дозволило нам войти в него и обитать в нем. Дабы наслаждаться благами небесными, надобно чувствовать цену их; дабы чувствовать, потребны орудия чувствования. Имеем ли мы их? Имеем ли те очеса сердца, кои одни могут взирать на богатство славы достояния Божия во святых! (Еф. 1; 20).

Ах! Многие из нас едва ли и знают, что, кроме ока телесного, есть око духовное. Имеем ли те уши, кои одни могли внимать премудрости Спасителя на земли, одни токмо могут слышать ее на небеси? Ах! Мы едва можем верить тем, кои говорят нам о сем слухе. Имеем ли тот вкус, коим верующие вкушают Господа, и без коего мы при самом источнике благ останемся голодны? Ах! В устах наших едва ли что бывало, кроме мяс египетских. Если же духовные чувства наши, коими блага небесные могут быть ощущаемы, заключены, то хотя бы отверст был для нас рай небесный, мы не нашли бы в нем никакого удовольствия, подобно как лишенный чувств телесных не получил бы никакого удовольствия от обитания в раю земном.

Не тем ли должен быть вожделенней для нас Крест Христов, который не только отверзает очи видеть, но и дарует блага, кои мы могли бы видеть; не только пробуждает уши слышать, но и содержит в себе тайны, кои должны слышать; не только очищает вкус, но и подает вкушаемое -славу Господа Иисуса? Дивна премудрость Твоя, Господи, нас врачующая! Все болезни наши истекли от единого древа: она все врачевства против них заключает в едином древе.

И если бы слабый взор наш мог проникнуть во внутренность сего древа Божественного, мы увидели бы в нем художественную храмину, в коей Дух Святый, Сей великий Обновитель ветхого человека, сядет разваряя и очищая все существо его яко сребро и яко злато (Мал. 3; 3), дабы прелиять его паки в чистый образ Божества. Но если мы не можем видеть тайны сея в самих себе, да зрим се в подобострастных нам человеках. Да зрим ее в кротких Авелях, в целомудренных Иосифах, в Иовах, Захариях, Иоаннах, паче же да зрим ее в разбойнике. Провидение, кажется, особенно утвердило крест его при Кресте Спасителя для того, дабы показать, сколь велика сила Креста Христова, сколь краток, удобен, безопасен путь от креста на небо.

Кажется бы, что путь сей, коего окончание столь славно, должен соделаться царственным путем для всех, а путь мира, коего последняя зрят во дно адово, должен быть убегаем, яко опасное распутие; что Голгофа, где распят Спаситель, должна превратиться в державный град всего мира, а Иерусалим, в коем Он осужден, соделается местом преступников; что смерть Христова должна обновиться на языке и в сердце каждого, а жизнь, чуждая Христа, изгладиться из памяти всех. Кажется...

Но что видим мы? Путь мира, сам в себе широкий, расширяется непрестанно; путь Креста, и без того узкий, кажется, исчезает пред широтою его. Умолчим о врагах Креста Христова, кои от нас изыдоша, но не беша от нас: они с плачем некогда принуждены будут взирать на прободенного ими ныне Иисуса. Из тех, кои поклялись при крещении, подобно Петру, не оставлять Иисуса, хотя бы то стоило жизни, сколь часто отрицаются Его из одного страха какой-либо рабыни; из тех, кои сопровождают Его по крестному пути и присутствуют при распятии Его, и даже делают некие приношения веры, сколь многие возвращаются вспять, не получив Божественного всыновления! Из тех даже, кои несут Крест Спасителя, сколь многие слагают его, подобно Симону Киринейскому, не получив никакого плода от своего несения? Есть и такие, кои распинаются вместе со Христом, но поелику распинаются не за Христа, не воскресают с Ним. Кто же входит в рай, когда столь мало всходит на крест? Ах, дражайший Спаситель наш, напрасно Ты поспешил взойти на небо, дабы уготовать место последователям Твоим; они сами обрели для себя место на земле! Обитая на земле, Ты был другом мытарям и грешникам; едва ли сии мытари и грешники не составляют большей части друзей твоих на небеси.

Христиане - сыны царствия! Да пробудится в сердцах наших священная ревность ко званию нашему! Если мы попустили мытарям и грешникам предварить нас в Царствии, нам завещанном, не допустим, по крайней мере, чтобы они остались единственными оного наследниками. Иисус Христос снова ныне начинает путь от Вифании до Голгофы; последуем за Ним, восприяв в руки не ваий - символ Иудейского лицемерия, но Крест - знамение любви ко Христу. - Имеем ли нужду в кресте? Да взглянет каждый на самого себя, и узрит в себе крест. Крест сей возложен на каждого из нас Самим Богом. В нашей воле состоит соделать его Крестом Христовым или разбойничьим, но не в нашей воле сложить его с себя. Он останется вечным достоянием нашим и составит или вечное блаженство наше, вознося нас с собою на небо, или вечный позор, увлекая нас за собою в ад. Аминь.