Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ, и сущим во гробех живот даровав

Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ, и сущим во гробех живот даровав

Святитель Иннокентий, архиепископ Херсонский и Таврический

«Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ, и сущим во гробех живот даровав»

Но, как же смерть попрана смертью Христовой, когда она доселе попирает всех и каждого из сынов Адамовых? Какой живот дарован сущим во гробех, когда они все продолжают оставаться во гробах? Подобные мысли, братие, легко могут приходить на ум, и возмущать светлость настоящих дней; потому небезполезно будет рассеять мглу сию лучами от светоносного гроба Христова.

Вспомни, каковы мы приходим в мир сей! – Все с великой наклонностью ко злу, которая, чем более живет, тем сильнее раскрывается в каждом, если не будет истреблена силой благодати Христовой. Что же служит наибольшей преградой злу, гнездящемуся в душе? Не бренность ли естества нашего? – Смерть и прямо пресекает зло во многих видах, и не прямо преграждает пути греху со многих сторон, так что если бы возможно было сложить в одно все добродетели человеческие, то оказалось бы, что большая часть их в человеке одолжена своим началом памяти о смерти. – Но вообразим, чтоб гроб перестал являться пред глаза людей, что тело наше сделалось бессмертным и все уверились, что им жить на земле вечно. Как многое у многих переменится тотчас, и все в худшую сторону! Сколько вдруг явится замыслов! Как разгорятся страсти! Все примет размер великий и вместе ужасный. Самолюбию не будет конца, притеснениям и гордости не будет конца, сладострастию и роскоши не будет конца. Все злое сделается бессмертным; одна добродетель явится кратковечной и ляжет во гроб. – Представляя все это, нельзя не почитать за великое благодеяние премудрой любви Божией, что она не снимает с нас уз бренности до тех пор, пока дух наш не сделается способным пользоваться свободой бессмертия. 

По сей-то причине смерть и не уничтожена тотчас по Воскресении Господа, а оставлена до конца мира, как средство к окончательному очищению чувственной природы нашей от греха, и вместе как грозный призрак для благодетельного устрашения слишком резвых детей и для удаления их через то от вредных и безумных забав.

Но в чем же сила смерти Христовой, если мы все продолжаем умирать по-прежнему? В том, что мы все некогда, подобно нашему Спасителю, восстанем из гробов. Без принятия Спасителем плоти нашей, без смерти Его за нас на кресте, смерть, нас постигшая в Адаме, была бы смертью вечной: низходя в землю, мы никогда не вышли бы из земли, к истинной жизни, а сходили бы через всю вечность все ниже и ниже, по беспредельной глубине ада; а теперь мы сходим по лестнице смерти и тления для того, чтобы, прошед ею, выйти – на небо. В чем главное торжество наше над смертью? В том, что она разрушена смертью же Христовой, – в том, что мы и умирая, не умираем навсегда, – умираем для воскресения. Смерть теперь есть такой яд, который, будучи претворен на Кресте Кровью Христовой, сделался врачевством против себя самого.

Памятуя все эти истины, непреложность коих видна всякому, перестанем, братие, взирать на гроб очами людей, «не имущих упования» (1Сол. 4:13), познаем любовь Божию к нам в самой смерти нашей. Воскресший Господь так много сделал для нас, что, без сомнения, оказал бы и сие благодеяние, чтобы тотчас уничтожить смерть, если бы это было полезно для нас. Но настоящий порядок вещей на земле таков, что даже Он Сам, по воскресении Своем, не мог остаться на земле, а вознесся до времени на небо. Тем более нам без Него неприлично остаться в сей юдоли слез навсегда. Лучше, во всяком отношении лучше, идти к Нему – на небо, и там, вместе с Ним, ожидать, пока земля соделается способной быть небом. Аминь.

19 апреля 2020