Архимандрит Савва (Мажуко)
Во имя Отца и Сына и Святого Духа!
Сегодня последнее пасхальное воскресенье – «Неделя о слепом», то есть, воскресный день, когда читается Евангелие от Иоанна Богослова об исцелении слепорожденного. Те из вас, кто внимательно читал и перечитывал тексты, написанные Иоанном Богословом, которые мы сегодня вспоминаем – это Евангелие, которое он написал, 21 глава, три соборных послания, Апокалипсис – заметили, наверняка, что для этого Богослова очень важна символика зрения и слепоты. Он постоянно говорит о богословии света и тьмы, слепоты и зрения. И очень часто у него совпадает образ человека зрячего с образом человека любящего. Если ты любишь другого, – ты его видишь по-настоящему. И если ты ненавидишь, – ты находишься во тьме. Это справедливо относительно ближнего, Бога и даже самого себя. Для нас это очень высокое богословие. Но, может быть, стоит начать входить в него с очень простого шага, который святые отцы называли смирением.
Преп. Иоанн Лествичник говорил, что смирение – это такая добродетель таинственная, что на каждой ступени развития христианина оно имеет свой образ. И вы знаете, когда мы размышляем о слепоте или зрении, в категориях веры, религии, наверное, надо исходить из того, что мы слепы. Это самое смиренное и простое, что мы можем себе позволить. Мы, действительно, слепы. И я говорю сейчас не о каких-то высоких материях, а об очень простых вещах.
Мы просто все зрячи в свою меру. А значит, и слепы в свою меру. Нету на этом свете человека абсолютно зрячего. Только, может, у пророков когда-то открываются эти глаза. И мы читаем, например, в Книге Чисел пророчество Валаама, который говорит: «Говорит Валаам, человек с открытым оком». Только в какие-то моменты у него око это открывалось. Очень редко в его жизни. И у нас, друзья мои, в нашей жизни тоже бывают редкие минуты прозрения. Это говорит о том, что нужно смиряться, прежде всего. Нужно искать зрячести. Нужно просить у Господа зрения. Особенно относительно наших близких людей, которые самые близкие к нам. Мы страдаем слепотой особенно в отношении близких людей. Это чаще всего. А из-за этого раним их, мучаем, терзаем. Это самая грустная слепота и самая опасная. И, конечно же, мы просим у Господа зрения истины в ее полноте. Но поиск зрения, он может начаться только с этой ступени смирения, признания того, что я слеп.
И, может быть, то, что Господь слепому, перед тем, как исцелить его, вымазал лицо грязью, это и есть знак смирения. Может быть, это и есть такой образ восхождения и прозрения. Может быть, всегда нужно исходить из этого смиренного признания, что, все-таки всей картины я не вижу. Где-то я слеп, а значит у меня нету права судить людей, взвешивать их, резать их своей такой домашней правдой, прирученной, мне удобной.
Нужно быть милостивым и мудрым. И помнить, что мера мудрости – это мера снисходительности, в том числе, и к самим себе.
Христос Воскресе! – Воистину воскресе!
